Явление первое и последнее
Городничий (глава района), попечитель богоугодных заведений (райздрав), смотритель училищ (районо), судья (тсс…), частный пристав (ментяра, однако), лекарь (тоже взятки берет), два квартальных (гаишники, это понятно).

Антон Антонович Сквозняк-Ухановский, городничий. Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить пренепонятнейшее известие: к нам инкогнито едет Сигизмунд Поликарпыч Шибзденко – ревизор счетной палаты из области. Прибудет он неожиданно завтра с секретным предписанием в два часа пополудни.

Аммос Федорович Ляпкин-Тряпкин, судья. Как ревизор? Я Шибздю этого хорошо знаю, толковый мужик, сговорчивый, но он же был в пожарном надзоре вроде?
Артемий Филиппович Клубничкин, попечитель богоугодных заведений. Вот те на! Как же можно пополудни? Никак нельзя – у нас после обеда спартакиада слабо контуженных и подающих надежды на выздоровление, а потом Фёкла Никаноровна, замша моя, именины отмечать будет, столы уже сдвигать начали.

Городничий. Точно! Я как предчувствовал. Не зря мне сегодня всю ночь крысы снились. Одна из них на Феклу твою очень смахивала.
Лука Лукич Холопов, смотритель училищ. Антон Антонович, не возьму в толк – по какой нужде ревизор-то к нам? И что за секретное предписание, нельзя ли поинтересоваться?
Городничий. По какой нужде? Ну ты спросил! По малой за сто верст с гаком в глушь самую ехать не станут! Стало быть, по большому наметили опорожниться на бедные наши головы. Коррупцию им, видишь ли, подавай, борьбу со взятками вынь да положь! Нет бы у себя там по сторонам оглядеться получше, так нет же – «стрелочников» ищут на самом краю. Благодарение богу, что Сигизмунд к нам движется, может, уладим дело как-нибудь.
Аммос Федорович.
Я думаю, Антон Антонович, что здесь тонкая и больше политическая причина. Да, президент России на самом деле ...допустим... хочет вести войну с коррупцией. Областная министерия-то понимает, что отсидеться за углом им не удастся, иначе самих первыми начнут брать. Вот и подослала чиновника, чтобы жертвы на алтарь борьбы отыскать на стороне.

Городничий. Эк куда хватили! Еще умный человек! Какие ты «жертвы» найдешь в уездном городе? Что он, мегаполис, что ли? Да тут хоть три года скачи, ни до какого крупного уголовного «дела» не доедешь.

Аммос Федорович. Нет, я вам скажу, вы не того... не преуменьшайте наши возможности. Граница рядом, таможня берет добро, малый бизнес и кооперативы. Да если за одну земельную приватизацию возьмутся и копнут поглубже, на десяток лет намотают запросто.
Городничий. Не каркайте, прошу вас! Не к лицу служителю Фемиды презумпцию невиновности ногами топтать. Короче, господа, я вас предуведомил.
По своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам.
Особенно вам, Артемий Филиппович! Ящиками от вас таблетки выносят и все наркотического свойства.

Артемий Филиппович. Помилуйте, что вы такое говорите!
Городничий. Тебя помиловать – себе дороже. У прокурора уже стол ломится от жалоб.
Аммос Федорович. Подтверждаю. Третьего дня мне око государево СМСкой мигнуло, спрашивало – не посадить ли Филиппыча нашего для примера.
Городничий. Хорошая мысль.

Лука Лукич. Да, зарываться он начал, это точно. Я ему несколько раз уже замечал.
Артемий Филиппович. Товарищи! Господа, братцы любезные! Да что же это такое! Я же никогда не отказывался, всегда делился. Верно служил общему делу. Да как же можно такое помыслить, чтобы соратников сдавать не за понюшку табаку.

Городничий. Гражданин Клубничкин, выбирайте выражения. Мы никаких соратников не знаем и знать не хотим. Дело он нам общее шьет, видали такого?
Аммос Федорович. С ума сошел, не иначе! Лет на десять больше дают за групповуху.
Городничий. Прощай, Филиппыч! Ничего не попишешь: таков уже неизъяснимый закон судеб. Дружба дружбой, а крайнего для показателей в борьбе найти надо. А то ведь точно – заглянут и скажут: а, вы здесь, голубчики! А кто, скажут, здесь городничий? А подать сюда – громыхнут кулаком по столу – городничего! И подадут ведь на блюдечке с каемочкой из статей УК. Против природы не попрешь – им же тоже отчитаться придется об успехах в искоренении. Вот что худо!
(Немая сцена. Слышны лишь рыдания обреченного.)
Занавес.

Влад Старожилов