Недавно прочитал последний роман Аксёнова «Дети «ленд-лиза». Надо отметить, на мне не лежит груз влюблённости в творчество этого автора. Вот и в данном случае пожал плечами и вспомнил своё детство. Кое-что хорошо помню о тех временах.

21 июня 1941 года мне исполнилось два с половиной года. И всё же июнь сорок первого для меня — очень яркое, почти фотографическое видение, как двое рабочих срезают электропатрон над входной дверью нашего барака. Следующий эпизод из памяти начала войны – устройство «светомаскировки». Бабушка варит клей, мама лепит полоски из газет на окна. Это была надёжная защита от битых стёкол – окна от взрывной волны не разлетаются, дают меньше осколков. Жили мы тогда в Ленинск-Кузнецком, отстоявшем от Москвы на четыре тысячи километров.

В семье на фронте были двое. Отца призвали на финскую, к началу Отечественной он оставался в армии. Дядька, мамин брат, перед войной закончил артиллерийское училище и служил в действующей армии. Посылок от них с американским шоколадом точно не было. Дед работал машинистом паровоза, ему было уже 54 года. Мама – инженер службы пути, работала в транспортном управлении. Бабушка, тётка с 1935 года и я были иждивенцами.

Голода не помню. Дед с матерью засаживали загон картошки за три километра от дома, возили с поля на самодельной тележке с метровыми колёсами. Дед впрягался спереди, мать толкала сзади. После работы, иногда ночью, вывозили картошку с делянки, которой хватало на весь год. Я часто рвал лебеду, которую теперь почему-то не могу найти, а бабушка варила из травы суп. В памяти остался приятный вкус. Никаких ленд-лизовских яичных порошков и сала у нас не было. Мяса тоже не помню.

Сладости впервые появились и потому запомнились – к майским праздникам 1943 года, когда мать с сотрудницами всю ночь паковали детские подарки. В газетный конический кулёк раскладывали конфеты: подушечки, батончики и ириски – всё без обёрток.

Зимой по выходным мать с базара приносила кружок замороженного в эмалированной миске молока с выпуклым бугорком масла. Иногда, в самые морозы, она приносила сливочное масло, которое меняла на водку. Водку зарабатывала по ночам на расчистке железнодорожных путей. Для «сугрева» им давали по 200 грамм. Мама сливала драгоценную жидкость в бутылку, а потом меняла на масло. По деньгам – это было бы 1200 рублей – месячная зарплата деда. У матери зарплата была в полтора раза меньше.

Всю землю вокруг барака, где мы жили, поделили на участки и засадили овощами. Все выкручивались как могли.
У моего дружка Толика Лыжина отец был призван в армию и погиб под Сталинградом. Его мама, чтобы прокормиться, пошла работать на шахту, в забой. Толик оставался с младшим братом Генкой, который ещё не разговаривал, но уже шустро бегал. Присматривали за ними соседи, но в основном благодаря самостоятельности Толика мальчишки благополучно выросли.

Жили в бараке дружно, ругани и воровства в огородах я не помню. О ленд-лизовских подарках в бараке разговоров не было. Так что не было в нашем доме детей ленд-лиза.

В начале 1944 года деду удалось достроить свой дом, мы перешли туда. Там был огород – девять соток. Благодаря тому мы зажили свободнее. Мать в начале 1945 года перевели на работу в областной центр, тогда я впервые увидел американские подарки. Маме выдали мужскую светло-коричневую кожаную куртку и голубое платье, как сейчас говорят sekond hend, а я впервые попробовал американский шоколад в виде медалек диаметром со спичечный коробок в картонной банке, похожей на те, в которых был кофе с цикорием. Шоколад коричневый, горький запомнился надолго.

Собственно о ленд-лизе я узнал уже в 9–10 классах, когда учился в аэроклубе. Преподаватель теории полёта Титов рассказывал, что в войну он летал на американском самолёте «Кобра», полученном по ленд-лизу. А наш инструктор Пётр Петрович Калмыков рассказывал, что во время войны он «перегонял» американские самолёты с Чукотки.

Догнали истории о ленд-лизе уже в 1961 году: в затоне Подтесовской ремонтно-эксплуатационной базы флота удалось посмотреть американский пароход, поставленный по ленд-лизу. Машинное отделение блестело от никелировки, пароход не эксплуатировался, но его состояние было отличное. Говорили, что американцы после войны дали указание затопить их пароходы и сообщить координаты затопления. Но видимо, кое-где наши не выполнили указания «Белого дома».

После войны я долго встречал на наших дорогах «студебеккеры» и «виллисы», которые так и не вернулись на родину.
Думаю, что нашей армии ленд-лиз помог, конечно, здорово. Мне стыдно, что наши власти замалчивали в то время сведения о помощи союзников. И всё же во время войны я не «объедался» американскими продуктами и даже не слышал о них от родителей. Потому никак не могу относить себя к детям ленд-лиза.

Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ
г. Белгород
___________________________________________________________________________
ПОЛЕЗНАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
На сайте torgus.com.ua можно lavazza кофе купить просто по удивительной цене. А этот кофе - этого стоит.
______________________________________________________________________________