Пенсионерка МВД Мария Лисенкова уже не в первый раз рассказывает свою печальную историю. Она и в суде ее рассказывала, и в прокуратуре, а теперь вот в отчаянии обратилась в СМИ.

В учреждениях МВД «с особыми условиями хозяйственной деятельности» лейтенант внутренней службы Мария Лисенкова прослужила 15 лет.

О чем говорят справки и трудовая книжка гражданки. С 1979 по 1986 работала фельдшером в ИТК УВД Запорожской области, потом перевелась в лечебно-трудовую колонию УВД Сахалинской области, где работала 8 лет. Уволившись по болезни, Мария Алексеевна переехала в Белгород. Ей тут дали маленькую комнатушку в общежитии. Мария Лисенкова планировала еще поработать в органах, но состояние здоровья с каждым днём ухудшалось. После тяжелой операции в 1997 году она встала в общую очередь на получение жилья. Шли годы, а очередь к квартире не приближалась.

– Я ходила к бывшему главе администрации области Голикову, просила жилье, – рассказала Мария Алексеевна. – Он сказал, что квартира для меня есть и обещал, что вскоре она будет моей. Но чиновники не очень- то прислушивались к главе города. Никто мне ничего не дал. Мотивировали тем, что у меня на Украине есть квартира. Она действительно есть. Но ведь ее мне никто не давал. Там живут мои дети. Это уже другая страна! А я работала и хочу жить в России. Мне даже предлагали продать квартиру на Украине и принести деньги в администрацию города, и они там для меня якобы что-нибудь придумают.

Тогда я попросила, чтоб меня перевели в списки пенсионеров МВД, нуждающихся в жилье. Ведь им быстрее дают квартиры. Но мне отказали. Сказали, что я прибыла из Сахалинской области без необходимого удостоверения. У меня на руках были только справки, подтверждающие место моей работы. Когда все-таки удостоверение в праве получения льгот я раздобыла и предоставила, в администрации нашлась другая причина для отказа. Сказали, что я якобы не проработала нужное время в особых условиях. Но как же тогда федеральный закон о статусе военнослужащих и об обеспечении жилыми помещениями этой категории граждан?

В 1998 году Мария Лисенкова обратилась с жалобой на администрацию города Белгорода в городскую прокуратуру, где действительно выявили нарушения закона:
«В ходе проведенной проверки выявлены существенные нарушения жилищного законодательства РФ в части порядка учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий и предоставлении жилых помещений, а также положений Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих наказания в виде лишения свободы» №5473-1 от 21.07.93 г., регулирующих порядок обеспечения сотрудников уголовно-исполнительной системы жилой площадью со стороны администрации города Белгорода».
Прокурором города Белгорода в адрес главы администрации города было внесено представление об устранении выявленных нарушений, в котором предложено повторно рассмотреть вопрос о постановке Марии Лисенковой на жилищный учет в соответствии с Законом РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих наказания в виде лишения свободы». Все бумаги собственноручно заверил подписью тогдашний прокурор города Н.Я. Борщев.
Городская администрация не послушала и прокуратуру. До сегодняшнего дня в жизни Марии Лисенковой ничего не изменилось. Так и живет пенсионерка в маленькой комнате в общежитии. Постоянно обращается в администрацию и с той же регулярностью получает ответы: «оснований для включения в льготный список нет».
– На словах мне сказали, что им якобы прислали откуда-то справку, где написано, что я не служила в особых условиях более 10 лет, – жалуется Мария Алексеевна. – Эти люди даже не знают, что это такое – работать в колонии. Может быть, от меня просто взятки ждут? Не дождутся!

Бывшая фельдшер колонии рассказала, как однажды из камеры вырвались заключенные, приковали дежурного охранника наручниками к батарее и ворвались к ней в кабинет, хотели взять в заложники. Пришлось прыгать со второго этажа, спасаясь от бандитов. Рассказала, как страшно каждый день было идти на работу, молясь Богу, чтобы ничего криминального не случилось.

Сейчас не каждый мужчина захочет трудиться в таких условиях, в которых пришлось проработать 15 лет хрупкой женщине. А теперь из-за того, что недостает какой-то бумажки, которая подтверждает, что Марии Алексеевне довелось хлебнуть «особых условий», она лишена возможности встать в льготную очередь и обрести надежду на нормальное жильё.

В этой истории всего лишь один момент привлек наше внимание. Если у человека нет надлежащих бумаг на льготу – будь то очередь либо что-то еще, то почему никто из мелких чиновников горадминистрации не может внятно объяснить просящему, что ему надлежит делать вместо того, чтобы бегать по редакциям? Мы, конечно, искренне сочувствуем пожилой женщине, жизнь которой сегодня мало чем отличается от тех «особых условий», в которых она работала много лет.

Но в данной ситуации, как и во всех с ней схожих, чего немало в редакционной практике, будет очень большой ошибкой ради дешевого популизма давить «на жалость». Если нельзя, то нельзя, и тут никаких других вариантов быть не должно. А если человек с действиями администрации не согласен, на то есть суд. Судиться с городской администрацией можно и нужно. Хлопотно – это верно, но есть много примеров, когда люди через суд добиваются решения важных для них вопросов.

Вера Виссарова