Тёмная ночь, только пули свистят… Нет, простите, это не пуля – это томик Ленина из ПСС грохнулся с полки и под кровать закатился, в результате чего бывшему секретарю Гордобельского обкома КПРФ Сергею Дымченко в ночь с 10-го на 11 октября приснился страшный сон.

Случилось то, о чём списанный в утиль вожак гордобельских коммунистов страстно мечтал с начала 90-х и чего более всего, вплоть до нервного тика в левом глазу, боялся всё последнее время: коммунисты выиграли выборы и взяли большинство в губернской Думе, которую на первом же заседании переименовали в «областной Совет из самой гущи очень народных депутатов». В скобках – гуще не бывает, справка прилагается, сокращённо – СОСИГОН.

Следом бывшие заклятые друзья и треклятые соратники рассмотрели организационный вопрос и прежде всего сократили численный состав областного Совета до количества кресел, занимаемых депутатами-коммунистами. Остальным предложили тихо встать и выйти ускоренным шагом, скрестив руки сзади, а то, мол, почётный караул устанет дожидаться и тогда никто ни за что отвечать уже не будет. Потом под несмолкающие бурные аплодисменты зардевшийся красным румянцем Совет утвердил решение о временном введении в Гордобельской губернии смертной казни персонально для ренегата Дымченко и каторжных работ для некоторых других предателей партии, которые в ходе предвыборной кампании осквернили звание коммуниста тем, что посмели сказать избирателям правду о положении дел в областной парторганизации.

Больше всех при обсуждении данного вопроса распалялся депутат Николай Мухлин, шедший по списку третьим, а пришедший на первое заседание последним, потому что обкурился вчера крепко. Что не удивительно: на радостях забил такой «косяк» – крышу снесло сразу, хотя сносить особо вроде бы и нечего.
– Расстрелять гниду! – топотал ножками и орал с трибуны шустрый мальчик Коля Мухлин, втёршийся в доверие кому-то прямо в ЦК партии, причём поговаривают, что тёрся долго и нежно. – Приговор привести в исполнение прямо здесь, в зале заседаний, чтобы другим неповадно было.

Новый первый секретарь обкома КПРФ товарищ Шелвяков, только что избранный единогласно председателем Совета и сразу двумя своими заместителями, постучал карандашом по графину с чистым спиртом, загодя подготовленному к «шестому» вопросу повестки дня:
– Товарищи! Давайте не будем перегибать. У некоторых наших товарищей имеет место головокружение. Будем надеяться, от успехов. Но мы должны блюсти букву закона и не выходить за рамки. Расстреляем, если что, в подвале, или в буфете на худой конец. Какие будут ещё предложения?
Сошлись на том, что ренегата Дымченко поставят к стенке сортира в парке Победы, где предварительно соорудят место общего пользования из рекламных билбордов ненавистных оппонентов, и воздадут должное «врагу народа» с применением всех видов оружия, включая легендарный пулемёт «максим».

О решении областного Совета из самой гущи депутатов приговорённый Дымченко узнал из вечерних новостей, которые крутили по единственному местному телеканалу каждые пятнадцать минут вперемежку с отрывками из «Лебединого озера».

По этому поводу, кстати, был принят сразу в трёх чтениях никем ни разу не читанный областной закон. В преамбуле отмечалось, что из всех искусств для нас по-прежнему является телевизор, а потому, учитывая массовые пожелания и даже требования двух ещё трудящихся граждан и нескольких пенсионеров всесоюзного значения, программу передач местной ТРК отныне будут составлять только новости и отрывки из любимого некогда всем Политбюро ЦК КПСС балета. «Лебединое озеро» в отдельных случаях разрешено чередовать со «Щелкунчиком» или записями выступлений ансамбля песни и пляски Советской Армии.

Что касается новостного блока, то здесь депутаты из гущи особых изменений решили не вносить: вначале идёт согласованная с руководством Совета текущая информация о событиях в области, потом хроника первых пятилеток, вести с полей в урожайном 1975 году, в разделе «Коротко о главном» – полный текст речи Ленина на втором съезде ВЛКСМ в исполнении артиста Щукина.
Прослушав последние новости о своём ближайшем будущем в десятый раз, списанный в расход вожак «этих негодяев», как про себя, а иногда и вслух стал с недавних пор именовать товарищ Дымченко своих бывших соратников и даже товарищей по партии, почувствовал, как кровь начинает стыть в жилах, а разум возмущённый, до этого кипевший вовсю, уступает место инстинкту самосохранения.
– Уроды! Это же я всегда предлагал отменить мораторий на смертную казнь. Педофилы, гомосеки, олигархи, демократы – всех в распыл, всех под нож пустить надо! А эти идиоты ничего сами не могут придумать. Теперь меня моими же козырями побить хотят? Сволочи! Нет, надо делать ноги, а то и впрямь шлёпнут, – громко, как бы подводя черту под сомнениями, сказал Дымченко, перекрестившись на портрет генералиссимуса Сталина, висевший в красном углу комнаты заместо образов.
И тут в дверь постучали. Даже не постучали, а будто ногами колотить начали:
– Эй! Есть там кто живой? Открывайте, пиццу заказывали!?

– Ну, всё, вот и пицца мне пришла, – с некоторой грустью подытожил ситуацию «враг самой гущи», потом со всего размаху шлёпнулся на пол и пополз под старую железную кровать с никелированными спинками и кручёными ножками, теряя по пути остатки самообладания.

Под кроватью было тепло и сухо и как-то так спокойно, что товарищ Дымченко немного приободрился, упёршись седой головой в дальнюю ножку видавшей виды койки, претендующей на звание антиквариата. Полежав минут пять с закрытыми глазами, обречённый на самое худшее почувствовал прилив сил, а следом желание встать и пойти к народу, чтобы популярно объяснить ему, какую он, народ, допустил неисправимую ошибку.

– Так и скажу людям, – буркнул в пыльный пол главарь и глашатай. – Нет диктатуре, тирания не пройдёт, долой узурпаторов! Мне бы только выбраться отсюда …
В это время кто-то с той стороны стал дёргать товарища Дымченко за ногу:
– Сергей Алексадрович, дорогой! Вам помочь? Вылезайте скорее! Чего вы под кровать-то забрались?
Дымченко кое-как выкарабкался на свет белый, что при его комплекции можно считать успехом, сел на полу и некоторое время с удивлением взирал на окружающую действительность, будто видел впервые. Потом поднял глаза и обнаружил рядом с собой совсем юную девушку с накинутой поверх одежды майкой с надписью «Красные дьяволята».

– Сергей Александрович! Вы представляете, только что объявили предварительные итоги голосования...
– Томик Ленина, понимаете ли, с полки упал и под кровать забился. Решил достать, да задремал маленько. Что говорите? И какие же результаты у этих негодяев?
– Коммунисты… Извините, как вы правильно сказали, эти мерзавцы не взяли ни одного мандата! Представляете! Как вы и предсказывали.

– Правильно! Я же им говорил: в областной парторганизации начал формироваться авторитарный способ взаимоотношений, команду организовали не по деловым качествам, а по другим соображениям. Хрен им светил с маслом, а не депутатские мандаты без меня во главе списка! Как говорится, но пасаран и болт в ноздри! Кстати, там вроде пиццу приносили, или мне это приснилось?

Влад СТАРОЖИЛОВ.
Черезпеньколодовский район
Гордобельской губернии