Сегодня значительная часть молодёжи смотрит советские фильмы и воспринимает увиденное на экране как правду. Не последнюю роль в формировании протестных настроений молодых людей играют воспоминания о молодости их родителей, дедушек и бабушек. Но можно ли верить этим воспоминаниям?

Я родился в 1956 году, в том году, когда Хрущёв осудил преступления Сталина, в которых был замешан сам. По мнению моего отца, именно с этого времени в КПСС стали заправлять оборотни, люди, на словах призывающие строить коммунизм, а на деле набивающие себе карманы. А когда в карманах стало столько, что надо было вывозить за границу, затеяли для отвода глаз «перестройку», которая привела к краху всей советской системы.

Сейчас Горбачёв открыто признаёт, что он никогда не верил в коммунизм, но мы-то, молодые коммунисты, верили в то, что партия затеяла перестройку для того, чтобы построить правильный социализм. С каким наслаждением мы слушали речи молодого генсека, как надеялись на перемены к лучшему. Но пришли капитализм и разруха.

То, на чём теперь лидеры КПРФ строят свою политику, не стоит выеденного яйца. Опять ложь, опять сладкие речи, опять молодые сердца обманывают посулами светлого будущего. Ох уж эти парторги, комиссары, демагоги с сомнительным прошлым! Не терпится им ещё одно поколение сделать потерянным.

Это покажется выдумкой, но когда я пошёл в первый класс, а это был 1963 год, я делал уроки при керосиновой лампе, потому что электричества ещё не было. А мой хутор Дружный, что в Яковлевском районе, всего в тридцати километрах от Белгорода, рядом с железной дорогой, в семи верстах от трассы Москва – Крым.

Уже в космос летали космонавты, а я по радио слушал выступления Хрущева, в которых он обещал, что мы будем жить при коммунизме. Мы сидели с отцом при свете коптилки, сделанной из баночки с фитильком, и мечтали о том, чтобы Хрущёв проехал мимо нас и посмотрел, как мы живём. И первые слова, которые я прочитал в пять лет, были слова с плаката на стене: «К коммунизму».

Коптилку пришлось сделать, потому что стекло от керосиновой лампы разбилось, а купить новое было практически невозможно.
Чтобы купить мне в школу костюм, надо было нарвать несколько вёдер вишен и отвезти на рынок в Белгород. Зарплаты, которую получала мать-колхозница, на это не хватало.

Отец художничал и зарабатывал от случая к случаю. Напомню, это были шестидесятые годы – «золотой век» западной цивилизации. В столичных городах, особенно в Москве, это тоже был золотой век. Но не для всех, а для партийной элиты. Репрессии кончились, Брежнев продавал нефть на Запад, и партийная элита жировала. Перепадало, конечно, и простым труженикам. Но именно что перепадало.

Глядя сейчас из нашего настоящего на то время, я понимаю, что тогда мы просто не знали, как можно жить иначе и не особенно обращали внимание на запустение в сёлах, плохие дороги, деревенские хатки с соломенными крышами. Мы жили, оказывается, хуже, чем наши родители перед войной.

В 1971 году, когда мне было 15 лет, мы ездили на тусовку, как это теперь называется (по-тогдашнему – «улица»), в соседнее село. Тогда это было вполне живое и здоровое село. Но уже в следующем году там не осталось молодёжи, а ещё через пять лет не стало и села. После восьмого класса я поехал в Белгород поступать в индустриальный техникум, мне хотелось поучиться и уехать куда-нибудь в Сибирь.

На моём заявлении в техникум в комиссии написали «Семья колхозников». И хотя я сдал экзамены не хуже других, в техникум не поступил. Позже мне знающие люди объяснили, что из семей колхозников негласно приказано не брать. Но я не поверил, посчитал, что плохо сдал.

В десятом классе нам выдали права тракториста, и до армии я решил поработать в колхозе. Потом была служба в Москве, и я, как и многие, решил остаться на сверхсрочную. Однако меня и тут ждал облом, потому что в военном билете у меня было написано, что я тракторист, а сельских специалистов по специальному негласному указанию в армии, и особенно в Москве, не оставляли.

Почему я так подробно это рассказываю? Нынешние молодые думают, что при советской власти было так хорошо и гармонично, как им рассказывают нынешние парторги. И мне иногда так кажется. Но когда начинаешь вспоминать подробности, розовый флёр уходит с глаз, всплывают детали, о которых тогда хотелось забыть, потому что я всё ещё верил, что наши вожди ведут нас в светлое будущее.
Вспомните, каким был Белгород в 1990 году. Серые безликие многоэтажки, латаный-перелатаный асфальт.

Да, строилось много, с перебоями, с недоделками, но строилось. И всё же, вспоминая сейчас о том времени, понимаешь, какой это был каменный век. Сейчас, спустя двадцать лет, любуясь стремительно растущим нашим городом, я не хочу возвращаться в унылую пору партийных собраний, двухканального телевидения, единственного радио. Мне кажется, попади нынешний молодой коммунист в какой-нибудь 1978 год, он бежал бы из него, не выдержав и недели.

Посмотрите из окна – сколько машин у вас во дворе? Вы отдыхаете в Турции и Египте, а кто-то и на Лазурном берегу. Вы вольны жить где хотите, уехать хоть в деревню, хоть в Японию. Одна моя знакомая, родом из Ивни, учится в Лондоне.

Разве можно было себе представить это в моей юности? Пределом мечтаний была какая-нибудь комсомольская стройка где-нибудь в Сибири. Потому что только так можно было хоть что-то в жизни увидеть. Сейчас трудно купить квартиру. Но почему? Потому что спрос на них так велик, что цены растут как на дрожжах и строители не успевают строить. Тогда, конечно, можно было получить квартиру, но не раньше чем через двадцать лет скитания по чужим углам или общежитиям. И не в собственность, заметьте.

Нынешние молодые коммунисты хотят совместить несовместимое – лагерные порядки советской власти и нынешнюю свободу. Так не бывает. Либо ты живёшь на свободе и заботишься о себе сам, либо ты живёшь за колючей проволокой, но на всём готовом. Вот и всё объяснение тому, почему я так не люблю эту вечно ноющую партию во главе с бывшим парторгом. Они опять зовут за колючую проволоку, потому что для них это и есть свобода. Обидно, что они обманом увлекают с собой ничего не понимающую молодёжь. Они судят о той жизни по прекрасным советским фильмам и не верят тем, кто тогда жил.

Но было ли хорошее тогда? Конечно, было. Самое важное, на мой взгляд, что было тогда и упущено теперь, – отношение к человеку труда. Потихоньку это возвращается, но двадцать лет неуважения привели к тому, что на заводах, получивших серьёзные заказы, некому работать. Надо возвращать авторитет рабочего, квалифицированного, знающего. Чтобы толковые ребята шли не в охранники, а в цеха заводов. А толковые женщины не на подиумы, хотя и это нужно, а в больницы и детские сады. Хорошо, что это возвращается. И во многом благодаря вернувшимся на экраны советским фильмам в том числе.

Почему я верю Путину? Потому что он из того поколения, которое помнит советское прошлое, он в нём жил. И именно он старается вернуть из того прошлого всё более-менее ценное. И не пускать в нынешнее то, что ещё тогда было прогнившим. Все недостатки нынешней партии власти родом оттуда, из советского прошлого. Воровать и распиливать научились ещё тогда. Но тогда это делалось так скрытно, что простой народ мог только догадываться. А теперь чиновники и не скрывают свои нетрудовые доходы.

Многие, особенно молодые, не знают, что в советское время существовал бизнес. У нас в области это было производство мела. Почти при всех колхозах работали так называемые мелцеха. Эти производства не принадлежали колхозам, они сами искали заказчиков, организовывали перевозки. Через колхозный счёт, как я понимаю, шли проплаты. И колхозы были идеальным местом для обналичивания получаемых средств.

Колхоз мог расплатиться с частником товаром, который очень легко переводился в наличные без всякой отчетности. Я думаю, что громадные суммы, получаемые за мел, лишь маленькой частичкой оседали в колхозе. Основные же средства шли наверх – в партийную верхушку. Ведь не без их же ведома работали эти цеха? Что мешало построить большой завод по производству мела и закрыть мелкие лавочки? Но этого никто не делал. Почему? Вопрос риторический.

Откуда я знаю про это? Как-то в те ещё времена ехал в автобусе с одним неприметным мужичком. Разговорились, оказалось, что он работает в этой системе. Он называл себя маклером. Тогда это слово можно было увидеть разве что в заграничных романах. Он рассказал о том, что в его руках и голове разветвлённая сеть поставщиков и заказчиков.

Поставщики – это наши мелцеха, а заказчики – строительные организации, в основном в Тюменской области. Этот маклер организовывал железнодорожные перевозки мела. Он же и расплачивался со всеми участниками.

Естественно, оформлялись все необходимые безналичные платёжные документы по государственным ценам (во много раз ниже рыночных), но основные расчёты производились наличными. Это был, насколько я помню, 1980 год. Но, как ни странно, в 90-е годы все эти цеха закрылись. Ещё и теперь их останки можно встретить на меловых кручах.

Хотелось повспоминать о советском прошлом, чтобы сравнить его с настоящим. Пока вспоминалось общо, было хорошо на душе, но стоило углубиться в детали, как повеяло холодом и неуютом. Я помню, что на свою зарплату я даже и не надеялся когда-нибудь купить автомобиль. Однажды, в начале перестройки, в колхозе затеяли эксперимент по работе на подряде. Поскольку я был членом КПСС, мне поручили возглавить звено трактористов на молочном комплексе.

Отношения простые: звену устанавливался тариф за литр молока. Заработанные деньги в звене распределялись самостоятельно. За год работы этого звена надои поднялись на 1000 литров на корову в год. Мы стали хорошо зарабатывать. Но вскоре проект закрыли.

И даже в тот период вроде неплохого заработка (около 400 рублей) я не мог ещё себе позволить купить хотя бы мотоцикл. Тем более что на все такие покупки существовала длиннющая очередь. Иначе говоря, даже если у тебя были деньги, ты ещё несколько лет не мог купить себе транспорт.

То же самое было с холодильниками, стиральными машинами, импортной мебелью. Я помню, как в 1980 году, чтобы купить стиральную машину (не автомат, конечно), пришлось сдать в сельпо 100 яиц. Были тогда ещё и такие условия.

Чем больше углубляюсь в воспоминания, тем больше поражаюсь той зазеркальной действительности. Неужели мы через это прошли? Конечно, 90-е годы – тоже не подарок. Их тоже многие помнят. И только десять последних лет мы живём относительно спокойно, привыкая к нормальной, не всегда сытой, но, по крайней мере, предсказуемой жизни.

Уже многие могут просчитывать свою жизнь хотя бы лет на пять вперед и отваживаются заводить детей. Ещё десять лет такой нормальной жизни и никто не вспомнит про советское прошлое. Разве что для написания романа или картины на историческую тему.

Нет, я не хочу возвращаться в Советский Союз, я хочу жить в новой, только-только осознающей себя в новой роли России, в которой, надеюсь, будет воссоздана атмосфера созидания, существовавшая в СССР, но которая не станет отгораживаться колючей проволокой от всего мира, чтобы жить в нищете и неволе.

Виталий ВОЛОБУЕВ,
член Союза писателей России
г. Белгород
__________________________________________________________________________
ПОЛЕЗНАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
В наше время появилось столько технических новинок, что об этом нельзя было и мечтать ещё 20-лет назад. Одна из них Sony Xperia - смартфон, функционирующий на платформе Windows Mobile с процессором Qualcomm MSM7200 528Mhz, оснащенный сенсорным TFT-дисплеем, отображающим до 65 тыс. цветов, с диагональю 3" и камерой на 3.2 Mpx,